В одной светлой душе жили-были чувства. Они жили все вместе, дружно и даже весело, особенно последнее время. С их хозяйкой – женщиной что-то странное происходило. Всегда такая спокойная, рассудительная и немного инфантильная, она и чувства выбирала соответственно: здравый смысл, неуверенность, жертвенность, печаль, доброту, сомнение, гордость, трудолюбие, обиду, ну иногда сарказм и злость. Остальные же преспокойно спали себе в летаргическом сне, даже не надеясь, что их когда-нибудь разбудят.
Но однажды вечером Здравый Смысл взял ленту отчета мозга, прочитал, и его очки полезли вверх. Он сбросил один тапочек, мягкий и яркий, и почесал ногу об ногу.
- Чудеса! - пробасил он. – Она требует Любовь. Разбудите ее, кто-нибудь. 
- Как Любовь? – переспросило Недоверие, всегда с биноклем в руках, который оно даже в постели не снимало с шеи. 
- Посмотрите сами, любезное, если мне не доверяете! – Здравый Смысл протянул ему листок, исписанный какими-то каракулями.
Недоверие навело бинокль и долго-долго читало. 
- Ха! В самом деле, требуют Любовь.
- А какие аргументы приводят? Интересно же, - заявила Любознательность. 
- Так, зрительные раздражители, гормональный всплеск, душевный настрой, мечтательность, сексуальные фантазии… Да Боже ж мой, как всегда, ничего нового… 
- А как всегда? – допытывалась Любознательность, - я уже сто лет такого в нашей тихой обители не видела… 
- Теперь увидите… - вздохнула Обреченность и села на прикроватную тумбочку, болтая ногами и раскачиваясь, от чего маячил галстук ее старомодного платья.
- Меня вызывают? – появилась в дверях заспанная пожилая Любовь, с нечесаными волосами, в помятом платье и неумытая. – Что, нужно идти в сердце? 
- В ванную!!! - почти в один голос вскрикнули Раздражительность и Недовольство. 
- На кого вы похожи? – подпряглось Осуждения, смахивающее на бочонок с головой и вечно ею качающее.
- Да, вы правы, но разве я виновата, что проспала почти 25 лет, и ни разу меня не позвали в сердце. У меня все в запустении и опыта нет.
- Ничего, деточка, мы все здесь такие, толку, что меня из сердца не выпускают, а иногда такое натворю, что… Вон, Обида и Недовольство не дадут соврать… - нежно обняла ее за плечи Доброта. 
- Не бойся, мы тебе поможем, - подошла ближе Нежность в белом легком платье, потирая теплые красивые руки и растягивая в улыбке пухленькие губки. – Идем, я приведу тебя в порядок. 
И они скрылись за дверью ванной комнаты. 

- Если так и дальше пойдет, - задумчиво проговорил Здравый Смысл, - то скоро нам придется предъявить Сексуальность. А она у нас в зачаточном состоянии. Хозяйка совсем ею не занималась… Придется самим довести ее до приемлемого уровня… Кто идет к этому чудовищу первым? 
Все молчали. Это и впрямь было маленькое жестокое чудовище. Его не то, что научить, приручить было невозможно. Дикое, первобытное, сидело всегда отдельно в своей холщовой сорочке, а когда (очень редко) его вызывали, приходилось вылавливать его из-под кровати, и никакие уговоры не помогали. 
- Да, поморочиться придется, - вздохнула Любознательность. 
- Вот вы и начните, просветите его, что ли! Вы же все знаете. Расскажите ему о сексе, ну что там нужно, вы же – женщина, в конце концов! – предложил Здравый Смысл. 
- Хорошо, ловите его! – согласилась Любознательность. 
Злость, Желчность, Язвительность бросились искать и ловить Сексуальность. Они ругались, метались, пытаясь схватить дикарку. А она двигалась быстро и ловко уходила от них. 
- Бросьте, у вас ничего не выйдет, - вмешалась Доброта.
- У тебя выйдет?! - скорчила гримасу Желчность. 
- Может быть, - Доброта наклонилась под кровать, протянула руку и тихонько позвала дикарку. Та посидела, посверкала глазищами, затем схватилась за руку и вылезла. 
- Ну вот, и славненько, - Доброта улыбалась своим стареньким ротиком. - Садись-ка, девонька, вот здесь и послушай вот этих умных чувств, они тебе плохого не посоветуют. 

Сексуальность села и уставилась на всех.
- Друзья, пойдемте, погуляем по организму. Пусть они побеседуют тет-а-тет.
- Ну, вот еще – запричитала Лень, развалившись на кровати, - была охота таскаться, кто его знает где.
- Идем, идем! – стащило ее на пол Трудолюбие, вечный оппонент Лени. 
Она поднялась, отбиваясь от него, и засеменила к выходу, тяжело неся грузное большое тело. 
В дверях ванной комнаты появилась Любовь, она сияла добротой и нежностью, и все чувства на миг остановились и залюбовались… 
- Хорошая работа, дорогая, - сказал Здравый Смысл Нежности. – Вы далеко не уходите, у вас есть еще один клиент. 
И он показал рукой в сторону Сексуальности. 
- О, нет! - ужаснулась Нежность, - она же не знает, кто я такая. 
- Пока мы погуляем, узнает, - зашипела Лень, все еще недовольная затеей чувств.
Все скрылись за дверью души. 
- Девонька, - начала свою просветительскую речь Любознательность, обращаясь к дикарке, да так и осеклась, увидев ее полностью обнаженной. 
- Ну, да… - утвердительно покачала она головой, - основную мысль ты усвоила.
Чувства тем временем бродили по всему организму. Любовь вошла в сердце. Здравый смысл остался за грудной клеткой. Нежность разместилась в руках, на кончиках пальцев. 
Лень добралась до спинного мозга и заставила хозяйку лечь. Недовольство оккупировало желудок, и бедной женщине сразу же расхотелось ужинать. Трудолюбие металось между мозгом и сердцем, возбуждая сладкие мысли и сбивая ритм сердца. Жертвенность засела в левом виске, добавляя в мечты, которые плели Доброта, Гордость, Неуверенность, Недоверие и отчасти Сарказм, немного глупого самоотречения. Печаль сдабривала пастельными и полутемными красками это полотно мечтаний. Женщина грезила возлюбленным, лежа на диване, и глядя в потолок невидящим взглядом. Время от времени она потирала руки, и Нежность согревала ее одинокую душу. 

Через какое-то время, когда хозяйка уснула, чувства вернулись домой. Их там ждало обыкновенное чудо: Сексуальность сидела вымытая и причесанная в коротенькой юбочке, облегающей блузе, ножка за ножку, сабики на высокой танкетке. Она подпиливала ногти и красила их лаком. Напротив полулежала уставшая Любознательность. 
- О, другое дело, - начал было Здравый Смысл, но Любознательность не дала ему договорить. 
- Да, оставили меня с этой несносной дикаркой. У нее то никаких порывов, то как ураган. Чуть не задушила меня в ванной комнате в объятьях.
- Ну, живы? – скривился Сарказм. – Вас попробуй еще задуши. Вы же неистребимы и везде суете свой нос!
- Я? – возмутилась Любознательность. 
- Ладно, тише, тише! – вышло наперед пухленькое Миролюбие, распихивая ссорящихся своими беленькими ручками. 
Чувства усмирились. Доброта, Жертвенность и Нежность повели Сексуальность для корректировки ее состояния в самый дальний угол души.
Гордость немного припоздала, поэтому ее там осталось мало. 
- А я не мог прорваться к Сексуальности, – пожаловался в пространство Сарказм.
- А вы зачем там нужны? – спросило его губастое Неудовольствие. 
- Как зачем? Мужчины ведь разные бывают, а винят во всем всегда женщин, так вот пусть трезво смотрит на ситуацию.
- Тогда лучше пусть Здравый Смысл внесет свою лепту в это дело, – вмешалась Язвительность. 
- Нет, ребята, - сказал Здравый Смысл, - где правит бал Любовь, мне нет места. Я потом буду разгребать угли сгоревших чувств и мечтаний. 
И все закивали, даже Несогласие. 
- Так, мне к ней надо! – протискивалась девчонка–Наивность.
- А где тебя раньше черти носили? – подбоченилась Злость. – Вечно где-то носишься! 
- А вот и нет, я была в сердце, помогала Любви. 
- О, тогда добром все это не кончится! – застонал Здравый Смысл. 
- Нужно срочно разбудить Эгоизм, пусть остудит немного порывы нашей хозяйки. 
- Какой Эгоизм? – покачало головой Недовольство, - он давно уже на пенсии. 
- Так, а Цинизм?
- В вечной ссылке, где-то в болотистой местности души - помнится, хозяйка осерчала за его советы относительно каких-то стихов. Пока его вытащим, поздно будет.
- Тогда одна надежда на Злость, - сказал Здравый смысл, - идите, дорогая, и попробуйте проникнуть в сердце, ну, а дальше вы знаете, что делать. Только не переусердствуйте, нам не нужны жертвы. 
Та кивнула и вышла. 
Целый месяц чувства лихорадило. Любовь не вылезала из сердца, часто вызывали и Сексуальность, которая возвращалась всегда с загадочной улыбкой Монны Лизы, почему-то востребованной стала вечно зареванная Обида. 
Как-то в полдень, когда чувства обычно обедали, в душу ворвалась Доброта. Она, задыхаясь, рассказала, что в сердце непорядки, заварушка.
- Пострадавшие есть? – первым опомнился Здравый Смысл. 
- Да, не знаю, жива ли Любовь? Хотя всем досталось.
- Идемте скорее туда! – вскричала Решительность в гимнастерке и брюках-галифе. 
Все бросились к выходу, и только Обжорство осталось доедать. 
Через несколько минут процессия вернулась назад, впереди несли окровавленную Любовь, дальше вели Обиду, которая еле перебирала ногами от бессилия. Здравый Смысл нес уснувшую навеки Наивность. 
- Кладите ее на диван, я ее осмотрю, - командовала Жалость. 
Малышку положили, оправили белое платьице, украшенное розовыми лентами. Жалость и Здравый Смысл выслушали ее сердце, измерили пульс. 
- Жить будет, - сказал Здравый Смысл. 
- Но не скоро, ее хрупкая психика не выдержала потока обвинений, которые выдвинул человек. А жаль! – сокрушалась Жалость. 
- А что там с Любовью? - вмешалась Любознательность.
- Она тоже пока жива, но если не поступят извинения в ближайшее время, ей не выжить, – опустило Недоверие свой бинокль, через который рассматривало израненную красавицу, которая за последний месяц преобразилась до неузнаваемости. 
- Так, а кто в сердце? – спросил Здравый Смысл. 
- Да, кто же? У нас ведь всегда есть сладкая парочка, которая любит разборки – Злость и Склочность.
- Бегом туда, а то они такое натворят, ни о каком прощении не может быть и речи.

Здравый Смысл, Недоверие, Сомнение и Трудолюбие рванули туда. Им удалось вытащить расходившихся Злость и Склочность, и на время в сердце осталась только Жертвенность. Женщина плакала, читая письмо любимого. От его обвинений ей захотелось умереть. Она уже искала способ, как в сердце вбежал запыхавшийся Сарказм, весь в болотной тине и дурно пахнущий. Но его слова вернули на место Самоуважение, Страх и Гордость, и женщина передумала. Теперь только Обида глодала ее сердце, а Здравый Смысл и Уверенность, срочно разбуженная, плели полотно ее мыслей, вселяя Надежду и врачуя Любовь. 
- Так, кто там еще притаился? – гулко прозвучал голос Трудолюбия в очищенном сердце. 
- Я, - ужом выползло наружу Отчаянье. Оно и впрямь было похоже на змееныша. 
- Убирайся по-добру по-здорову, твое время еще не пришло! - закричали чувства. 
- Знаю, знаю, ещще нассстанет… - и оно уползло, как и не бывало. 
Надежда и Любовь снова вошли в сердце, Доброта осталась караулить вход. Наступил мир и покой в душе бедной женщины. Она лежала на своей кровати без сна. А за окном зажигался рассвет…

Ирина Айрин Ковалева